Эльфийка представилась. На минуту Киаланди показалось, что он видит некое сомнение у нее на устах, возможно, недосказанные слова или слишком явные мысли. Ее звали Атанити – имя, которое вне всяких сомнений ласкает уставшее ухо и заставляет подумать о чем-нибудь прекрасном и отдаленном. Ученица целителя – это прекрасно, особенно для Киаланди, попавшего в весьма затруднительную ситуацию. Может, стоит ей задать важный вопрос? Например, где можно достать кору священных Древ. Ну ведь явно она знает где, если родилась в этих краях.
Но захочет ли помогать ему, незнакомцу с улицы? С зельем Тхаары не шутят, а если эта припарка станет чуть ли не всемирным открытием – ну и что, что во второй раз, оно же ныне забыто, - придется с этой Атанити делить часть своей заслуженной всеми правдами и неправдами славы. Нет, повременю, - думалось Киалу, в то время как он изображал заинтересованного слушателя.
- А это чудо на моем плече – Пекос, он все понимает, кажется, ты ему понравился.
- Ты сама создала его? – нахмурился Киал.
Всегда с опасением относился к тем этха’ру, которые принимали дары Таримейи и создавали совершенно уникальные образцы дикой природы. И сейчас он напрягся, невольно ожидая услышать тот самый, подтверждающий, ответ. Даже мышцы под одеждой чуть ли не звенели от напряжения. На всякий случай, Киаланди отошел на пару шагов назад, но сделал это как можно более незаметно.
Зверек издавал забавный звук. Нечто вроде «гуи-гуи», но это никак не могло заставить Киаланди полюбить это существо. Оно несколько не нормальное..
- Он будет в единичном экземпляре или ты создашь позже для него самку? – выдавил из себя Киал, буравя девушку взглядом абсолютно черных глаз без зрачков.
Не успел он, а хотел! – произнести целую лекцию о ненужности подобных экспериментов, когда полукровка заметил надвигающегося на них Стража в латных серебристых доспехах с отчеканенной головой Коршуна и, чуть пониже, маленькой лютней. Это значило, что он родился в Доме Лунных Струн, но служил Ночным Коршунам.
Киаланди его не знал, но пару раз видел. И подозревал также, что многие защитники Южного Лагеря Вечной Весны думают, что это он навел тварей на город. Надо же было так некстати завернуть в Дом. Сначала Страж поговорил с Атанити, предупредив ее, что каждому встречному из незнакомцев лучше недоверять. Сказал это в других словах, но ведь смысл был один и тот же! Киалу так и хотелось поставить его на место, но сдержался.
Затем Страж обратился к нему с длиннейшим и скучнейшим монологом, в ходе которого назначил его, алхимика! травника! в дневной патруль. Прекрасно, - мстительно подумал полукровка. – Жизнь от раза к разу все лучше и лучше.

Пока он раздумывал, как же все же следует отреагировать на приказ Стража, алхимик услышал слова Атанити. Голосок у нее был приятный, мелодичный и что-то отдаленно напоминал Киаланди, только вот алхимик никак не мог заставить себя и проанализировать собственные ощущения. Вроде все было как всегда: симпатичная, даже нет, очень симпатичная девушка, приятный собеседник к тому же, и вдруг раз! – и ты совершенно не понимаешь в чем дело. С одной стороны, ты ее уже видел. С другой стороны, ты не мог ее видеть. Всю жизнь проскитался по белу свету, а она, наверное, все время прожила в своем Доме.
Пока Киаланди раздумывал над этим странным парадоксом, не ясным до конца и ему самому, он прослушал кучу всего, что наговорила ему за это время Атанити. Как ее сокращенно там звали? Тати? Нет, точно, Танти. Прищурив глаза, Киал погрузился в пучину памяти и вскоре разыскал там все, что искал. Перво-наперво девушка призналась в том, что создала своего Пекоса. А дальше – еще хуже! – она не собиралась продолжать жизнь этого зверька. Она его создала как игрушку, чтобы он был с ней. Но продолжить ему род не даст. Кощунственная девчонка.
Он вспыхнул и, скорее всего, Танти это заметила. В его груди бушевало целое море, нет, океан чувств. Вопреки своей предусмотрительности, Киаланди внезапно проникнулся самыми добрыми ощущениями к Пекосу. Он сжал свой посох, чтобы удержаться и не наговорить девушке всяких гадостей, начиная от увещеваний до оскорблений. Неужели Таримейя не вмешается?!
- Это больно, - выдохнул полукровка. – Ты создала его, воплотила свои мысли и образы в реальность, чтобы потом дождаться смерти своего создания и никогда не подарить ему радости обладания семьей, детенышами.. Безжалостная.
Он все-таки не сдержался. Ему действительно было очень больно. Осознание сего факта шокировало и удивило его, но не принесло душе спокойствия. Оставь ее, - подумал Киаланди, - это ее дело. Если на то будет воля Старшей Богини, Таримейя все исправит самостоятельно. Если же нет, значит, такова судьба этого причудливого существа.
Чтобы отвлечься, Киаланди попытался вспомнить о чем он там говорил со Стражем. Тот его тыкнул пальцем в грудь, назначил в патруль. Неужели весь сегодняшний день ему придется носиться где-нибудь по осажденному городу и забирать тех, кто смог пережить эту ночь? Он поежился, но не от страха, а от нетерпения покончить с неприятной обязанностью.
- Может немного пройдемся, я как раз передам матери его слова и мы могли бы поговорить, если ты конечно не спешишь, так как?!
Он уже вздумал отказаться, но тут ему на ум пришла одна замечательная мысль. Полукровка, обворожительно улыбнувшись, учтиво кивнул Атанити:
- Что ж, веди, ученица целителя.

Они пошли вниз по улице. Киаланди с любопытством разглядывал то, что еще не успел увидеть и оставался если и не довольным, то удволетворенным точно. Атанити ничего не ответила на его обвиняющую речь в отношении Пекоса, и это, как ни странно, травника совершенно успокоило. Понимает как это больно, - подумал полукровка отстраненно. – Будем надеяться, что Таримейя все же вмешается. Если существует, - мысленно добавил он и тут получил едва заметный ментальный толчок.
Дорога была не мощена. Приходилось шлепать по грязи и песку, который забивался даже в туфли и впитывался в одежду, отчего она вдруг показалась Киаланди совершенно жаркой, невыносимой и тяжелой. Улыбнувшись каким-то отстраненным своим мыслям, Киал задумался что же следует делать дальше. Зелье не готово, последний ингредиент не поддается никакому переводу. Он застрял в Вечной Весне, его назначили в патрульные, жизнь налаживается. А что если fedriziae – имя для конкретного растения и не переводится вовсе? Ммм, нет, вряд ли. Они с учителем все виды флоры изучали. И там не было никакой федризиаэйе. Очередная глупость.
Между тем Атанити вновь подала голос.
- Так что тебя привело в наш Дом?
Вопрос, мягко говоря, в самую суть. Киаланди улыбнулся, но отвечать не спешил. Сначала нужно было решить: что говорить, что стоит утаить, с чем лучше подождать. Проще всего было сказать, что он путешествовал и набрел на Дом Вечной Весны. Это ведь правда. Но, увы, не полноценная. А полукровка ненавидел недоговаривать. И решил сказать так, как в сущности и было.
- Ищу некоторые редкие компоненты, - скупо ответил он, не вдаваясь в подробности. – Вечная Весна всегда была тем единственным местом, где жили выдающиеся алхимики и маги-целители. Сюда все приходят за ингредиентами.
Это действительно было так. Во всем мире знали, что именно здесь, в Силрене, растут самые редчайшие экземпляры флоры Ха’атрикса. Редчайшие настолько, что о них порой не слышали ничего. Киаланди был одним из многих, пришел сюда, чтобы найти ответы на все вопросы, мучавшие его с тех пор, как он прочел о том самом зелье Тхаары. Бессоные ночи, свитки из библиотек, куча листков с переводами.. Бесконечный труд. Всепоглощающий, даже так будет правильней сказать.
Его так и подмывало спросить про кору священных Древ, но сдерживался. И все крепче стискивал зубы, чтобы запретные вопросы не полились из его уст. Здесь ему не доверяют, здесь считают, что это он во всем виноват. Если бы здесь только была Кри’шаан, она бы сумела доказать этим твердолобым Стражам, что он здесь совершенно не причем. Или не поверила бы?..
- А ты никогда не была за пределами своего Дома? – задал Киал свой вопрос, чтобы не повисала ненужная тишина.

Атанити, казалось, нужно немного времени, чтобы обдумать ответ полукровки. Он не возражал – на девушку было действительно приятно смотреть, и Киал с удовольствием рассматривал ее миловидное лицо, окутанное водопадом рыжих волос. Она была среднего роста, весьма подтянутая; глаза карие цвета изредка сверкали так, что алхимик невольно сравнивал их с блестящей галькой.
От рождения Киаланди был галантным молодым человеком, женское общество нравилось ему, но, однако, он не позволял себе распускать руки и вести себя неподобающим образом. Многие в насмешку звали его разбивателем женских сердец, ловеласом, присывали ему качества гуляки и распутника. На деле же этого никогда не было, в отношениях с женским полом Киаланди был крайне раним и неопытен.
Она внезапно заговорила, повествуя о жизни в Доме. Киаланди вдумчиво слушал ее мелодичный переливчатый голос, казалось, забывая обо всем, что привело его в Вечную Весну. Он даже на несколько минут, - пока Атанити говорила, - перестал думать о своих склянках, опытах и зелье Тхаары. Теперь его мысли занимали дочь целительницы, ее странный зверек на плече и ее рассказ, неторопливый настолько же, насколько Киаланди унесся в мыслях.
- Словом мне просто не зачем было покидать это место.
Киаланди очнулся только тогда, когда все слова северной эльфийки перестали предназначаться для его ушей. Она обращалась к своей матери: стройной и поджарой этха’ру, такой же бледнокожей, как и все северные. Одежда ее была опрятной и чистой, травник даже едва ли не подивился вслух как ей это удается. Волосы - собраны в несложную прическу. Женщина выглядела усталой, явно не досыпая. И полукровка ото всей души посочувствовал ей. Но промолчал.
Атанити представила его.
Киаланди счел своим долгом поклониться женщине, что он и сделал, прижимая левую руку к сердцу, что анурийцы считали высшей степенью уважения. Голос у целительницы оказался текучим, но не елейным. Она попросила дочь заняться раненным, который, привалившись к низкому заборчику, придерживал рукой алое пятно на предплечье. Вид его весь изображал страдание в высшей степени, боль, недоумение, мольбу о принятии смерти как можно быстрее, чтобы не мучаться. Алхимик улыбнулся уголками губ, приобадривая воина. Или, быть может, это был простой поселянин?
- Киаланди, ты не мог бы подержать Пекоса, не хочу его будить, а мне нужно закончить начатое… Ну если тебе не неприятно! – Атанити вновь подала голос, и внимание травника переключилось на девушку.
- Разумеется, - кивнул полукровка, принимая из рук ученицы целителя теплый и мерно дышащий комочек.
Пекос. Какое интересное имя! Он был похож на нечто среднее между котенком и лемуром, одновременно ласковым и диким. Похоже, Киаланди начинал проникаться к существу какой-то трепетной любовью. Интересно, к чему бы это?